Большинство жителей подконтрольной части Донбасса считает себя украинцами

Михаил Кукин: Я так понимаю, вы закончили исследование еще в прошлом месяце?

Елена Терещенко: Мы закончили его несколько месяцев назад. В целом, картинка складывается из целого ряда исследований, которые являются общенациональными и, соответственно, репрезентативными.

Елена Терещенко: Речь идет только об освобожденных контролируемых территориях?

Мария Золкина: Да. Начиная с мая 2014 года, мы проводим опросы касательно Донецкой и Луганской областей исключительно на территориях, подконтрольных правительству.

Конечно, технически можно организовать исследование на неподконтрольных территориях. Можно соблюсти чистоту сбора данных, но при этом сомневаться в их валидности и соответствии тому, что на самом деле происходит в общественном мнении. Поэтому мы не беремся за это.

Михаил Кукин: То есть мы говорим о том, насколько люди там готовы открыто высказывать свои мысли?

Мария Золкина: Если мы будем задавать вопросы касательно социальной и политической ситуации, то скорее всего будем сталкиваться либо с большим количеством отказов от участия в вопросе, что сразу снижает надежность исследования, либо с нечестными ответами.

Елена Терещенко: Что существенно изменилось в настроениях людей?

Мария Золкина: По моему мнению, существует два момента, в которых кардинально поменялась точка зрения людей и появился необратимый тренд. Первое — это внешнеполитические ориентации. Эти перемены, характерны в целом для страны, но они наиболее красноречивы в случае Донецкой и Луганской областей. Это отношение к идее сотрудничества либо с западными партнерами в виде европейской или евроатлантической интеграции, либо отношение к восточному вектору.

Донецкая и Луганская области на ряду с другими восточными и южными регионами Украины и Крымом были оплотом евразийской интеграции. До 2014 года страна действительно была поделена на две части: половина смотрела в сторону интеграции с Таможенным союзом, а вторая часть (центр, запад и север) смотрели в сторону интеграции с ЕС и НАТО.

В НАТО 4 года назад на Донбассе гарантии безопасности Украины усматривали меньше 1% населения региона. Сегодня их насчитывается 24%. Конечно, это не 70% как, например, на западе Украины. Тем не менее, для этого отдельного региона страны — это колоссальные перемены.

Михаил Кукин: Поскольку жители того региона подвержены воздействию российской пропаганды с экранов телевизора, не может ли быть такого, что они хотят быть с Россией, но боятся в этом признаться социологам?

Мария Золкина: Я не думаю, поскольку тогда бы мы имели более высокие показатели. И это подтверждается тем, что, например, в идее тесных военно-политических отношений с Российской Федерацией произошло колоссальное разочарование. То есть мы имеем не просто надежду на возможность эффективных взаимоотношений с тем же НАТО, мы имеем разочарование в возможности интеграции в обратном направлении.

Если 4 года назад 50% населения Донбасса выступали за военно-политический союз с Российской Федерацией, то, например, в мае 2016 года их стало 13%.

Разочарование в восточном направлении идет более стремительными темпами, нежели растет поддержка тесных отношений с западным вектором.

Елена Терещенко: На мой взгляд, в социологических исследованиях, очень важно рассматривать не только показатель большинства, но и смотреть, как разделились остальные голоса. Вы говорите, что каждый 5-ый человек на востоке Украины сейчас выступает за сотрудничество с Западом. А что с остальными?

Мария Золкина: В остальном, что касается опции гарантирования безопасности, относительное большинство, порядка 33% на территории подконтрольного Донбасса выступает за внеблоковый статус Украины. 13% выступают за сотрудничество с Россией и другими странами СНД, и 24% — за НАТО. При чем, эти 24% — это высший показатель, чем средний показатель по стране до начала агрессии. Потому что в среднем по Украине до 2014 года только порядка 12-13% украинцев рассматривали гарантию безопасности Украины в членстве в НАТО.

Южные регионы, Одесская, Николаевская и Херсонская области, на сегодня для меня выглядят достаточно рискованными, потому что мы видим там некоторое зависание ситуации. На Донбассе общественное мнение более напряжено. Например, на Донбассе самый высокий уровень доверия к местным организациям и волонтерам по сравнению с другими регионами. Также там в этом году увеличилось доверие к местным властям. Это отличает этот регион от других. Такая ситуация сложилась, поскольку люди находятся в более тесной связке с теми, кто решает их проблемы.

Михаил Кукин: По моим наблюдениям, на юге Украины более популярной становится идея внеблоковости и самостоятельности государства. По вашим исследованиям, эти настроения идут на убыль?

Мария Золкина: Наоборот, они набирают обороты, и на юге, кстати, больше, чем в других регионах. Осенью 2015 года на юге Украины порядка 38% выступали за внеблоковость, сейчас их 44%. Это самый высокий показатель поддержки внеблокового статуса в сравнении со всеми остальными регионами Украины. И, на мой взгляд, нужно больше обращать внимание на категорию населения, которая не определилась в своих взглядах.

Елена Терещенко: Может быть просто поменялось содержание самого термина «внеблоковый статус». Сейчас под этим термином люди часто подразумевают создание собственной сильной армии, возможность себя защитить самостоятельно и не рассчитывать на Запад или Россию.

Мария Золкина: Я соглашусь с этим частично. Я не вижу предпосылок считать, что население понимает, что такое неприсоединение ни к какому из союзов, тем более в нынешней ситуации. Сегодня это больше воспринимается как расчет на собственные силы, но при этом я не могу сказать, что население поддерживающее внеблоковый статус понимает, что такого термина и понятия, в принципе, нет. Возможен, нейтралитет, но это для нас в ближайшем будущем нереально.

Сейчас, если говорить о Европейском Союзе, то приблизительно равные части населения Донбасса поддерживают присоединение к ЕС и выступают за то, что нам не нужно ни в ЕврАзЭС, ни в Европейский союз. И это нормально.

Елена Терещенко: То есть, чтобы к кому-то присоединится, нужно сначала почувствовать собственную автономность и значимость?

Мария Золкина: Логично, что население, поддерживающее один вектор вчера, сегодня не обязательно изменит свою точку зрения, а может занять промежуточную позицию.

На мой взгляд, отношения Украины с Западом, например, в части переговоров по урегулированию конфликта обязательно должны учитывать настроения, которые царят в обществе в отношении этого конфликта и допустимых компромиссов. На Донбассе, например, в прошлом году, вплоть до конца 2015 года, абсолютное большинство, почти 60%, были готовы на любые компромиссы ради прекращения войны. И за 8 месяцев ситуация поменялась.

Сейчас на подконтрольной территории Донбасса порядка 42% населения выступают за то, чтобы компромиссы все-таки были избирательными. А те, кто выступает за любые компромиссы оказались в меньшинстве — их порядка 29-30%. То есть происходит некое выравнивание восприятия конфликта по всей территории Украины. Я думаю, это связанно с безрезультатностью нынешних переговоров.

Михаил Кукин: Кроме прочего, вы занимались исследованием ощущения идентичности жителей Донбасса. 

Мария Золкина: Фактически, до начала конфликта Донецкая и Луганская области были наиболее внутренне ориентированы. Процент людей с региональной и локальной идентичностью на Донбассе был наиболее высоким по стране. При этом после начала военных событий в 2014 году постепенно начала расти ориентированность на себя как гражданина Украины. На сегодня порядка ⅔ жителей подконтрольной части Донбасса в первую очередь называют себя гражданами Украины.

Гості