На линии разграничения катастрофически не хватает украинской прессы, — Золкина
Анастасия Багалика: На чем вы делали акцент сегодня на круглом столе?
Мария Золкина: Фонд «Демократические инициативы» — это организация, которая не занимается мониторингом медиа-политики, ситуации в медиасфере, но мы были инициаторами исследования, которое сегодня обсуждали, и большую часть из которого мы сделали. Оно касалось ситуации и того, в чем мы разбираемся.
Мы знаем, что в прифронтовой части Донецкой и Луганской областей все еще есть населенные пункты, в которых нет украинского теле- и радиовещания, соответственно, люди принимают сигнал то ли с телеканалов так называемых «республик», то ли с российских СМИ. И мы хотели показать, как выглядит социально-политическая ситуация глазами людей, не имеющих полноценного разнообразного спектра разных источников информации.
Мы провели 6 фокус-групп (3 в Донекой и 3 в Луганской области) в тех населенных пунктах на линии разграничения, которые либо полностью лишены украинского теле- радиовещания, либо практически не имеют доступа к нему, за исключением отдельных домохозяйств, в которых, например, есть спутниковая антенна.
Для того чтобы это была экспертная дискуссия, мы приобщили к написанию рекомендаций конкретных журналистов, медиаэкспертов, а также пригласили на круглый стол чиновников, чтобы они ответили на вопрос, почему нет нормальной слаженной информационной политики государства.
Конечно, многие вопросы до сих пор остались без ответов, потому что, допустим, те же рекомендации, которые «Детектор Медиа» разрабатывал 2 года назад для государственной информационной политики, до сих пор остаются актуальными, а это значит, что эти проблемы не решены. И не понятно, кто несет основную ответственность за государственную информационную политику в отношении и прифронтовых, и временно оккупированных территорий.
>Татьяна Курманова: Но ведь у нас есть Министерство информационной политики.
Мария Золкина: Формально, этим могут и должны заниматься Министерство по делах временно оккупированных территорий, Совет национальной безопасности, который через себя пропускает и ставит визу на некоторых документах, которые касаются информационной политики. И это правильно, потому что, если это касается зоны, неподконтрольной государству, если это прифронтовая зона, которая входит в зону АТО, должен быть особенный режим государственной политики.
Также у нас есть Национальный совет, Госкомтелерадио, то есть даже слишком много органов, которые задействованы в этом вопросе, каждый из которых разрабатывает время от времени то концепции, то стратегии, то предложения, то методические рекомендации. Но непонятно, какой орган является координирующим, непонятно кто за что отвечает, и, на мой взгляд, это главная проблема, которая является следствием того, что нет воли определить, кто за что отвечает.
Отсюда мы имеем то, что имеем: отсутствие полноценного нормального подхода к тому, как мы обеспечиваем инфраструктуру вещания. Почему до сих пор не решен вопрос хотя бы на подконтрольной Украине территории с построением конкретных вышек? Вышка на Карачуне должна была появиться задолго до того, как она реально появилась, но проблема в том, что она не покрывает всех неохваченных нашим информационным пространством территорий. Сейчас есть необходимость поставить вышки в Покровске и Новойдаре.
Но проблема гораздо шире — она идет из-за этой нескоординированности действий государства. Например, на 2017 год ни одно из потенциально задействованных ведомств не позаботились о том, чтобы заложить в национальный бюджет 2017 года достаточное количество средств как минимум для решения технических и инфраструктурных проблем.
Татьяна Курманова: И при этом сегодня, например, Министерство информационной политики заявляет, что вскоре будет принято аж две стратегии информационной реинтеграции территории по Донбассу и по Крыму отдельно, и, я так понимаю, проблема опять-таки с деньгами на вышки.
Мария Золкина: Денег на вышки, как оказалось, в бюджете на 2017 год в необходимом количестве нет, их элементарно не заложили.
То, что мы попытались показать эту ситуацию глазами этих небольших населенных пунктов, это реальная картина того, как обстоят дела и как люди видят эту ситуацию. Там проблемы, которые можно решать без глобальных бюджетных вливаний, но которые иногда, наверное, просто не осознаются нашими чиновниками, во всяком случае на центральном уровне власти.
Например, во всех населенных пунктах, кроме Торецка, люди говорили о проблеме с печатной прессой. Если в городах люди переходят к чтению прессы в Интернете, то в других населенных пунктах есть проблема с доступом к Интернету, и люди гораздо более привержены к тому, чтобы держать в руках газету, а газет элементарно нет. Пресса не доставляется в населенные пункт вдоль линии разграничения, либо она приходит с большим опозданием.
Плюс практически везде есть та часть людей, которых можно условно назвать очень активными, они говорят, что за свои деньги готовы печатать листовки и брошюрки, но им не хватает какой-то полезной информации. Они готовы бесплатно работать, но им нужна помощь.
Еще один метод, который кажется нам устаревшим, являются доски с объявлениями. Практически везде в селах и поселках люди говорили, что им нужны стенды, и нужно чтобы информация там постоянно обновлялась. Плюс очень большой запрос на полноценные, наполненные информацией сайты местных органов власти и органов местного самоуправления, потому что это источник, к которому обращаются чуть ли не прежде всего.
Нужно учитывать, что вдоль линии разграничения по сей день бывают очень неоднозначные общественные настроения — это скрытая симпатия к так называемым «республикам», это лояльность к тому, что делает Россия. Там есть иное понимание того, кто несет ответственность за конфликт, который разворачивается на Донбассе. В таких условиях, при чем, когда нет никакого голоса, кроме российских телеканалов или радиостанций «Л/ДНР», дальше игнорировать это просто невозможно.
Плюс ко всему эти прифронтовые территории являются, фактически, точками соприкосновения с неподконтрольной территорией, там происходит постоянны обмен информацией на межиндивидуальном уровне, и слухи, которыми полнится земля, имеют всегда весомое значение, практически, на ряду с телевидением.
Слухи иногда специально там запускаются, и население во время наших фокус-групп отмечало , что они чувствуют, как время от времени запускается волна манипуляций, появляются специальные слухи. Плюс их каким-то образом усиливает так называемое телевидение «Л/ДНР», и человек теряется. В результате, мы имеем ситуацию абсолютного недоверия ко всем средствам и источникам массовой информации. Это чревато последствиями. Жизнь людей, на этих территориях, обеспечивается функционирующими государственными органами, а люди не могут оценить эту работу адекватно, если объяснения к этой работе идут из телеканалов «Луганск24» или каких-то их российских коллег.
Анастасия Багалика: Есть инициатива Президента о проведении референдума по вступлению в НАТО. Как вы считаете, как будет воспринята эта новость, на подконтрольных Украине, территориях без нормальной сети средств массовой информации?
Мария Золкина: Я думаю, что реакция на эту инициативу будет неоднозначной не только на подконтрольных Украине территориях Донбасса. На конец 2016 года мы имели рекордные показатели поддержки НАТО, они сохранялись на уровне 76%, от принявших участие в потенциальном референдуме. Это колоссальный показатель. Порядка 60% была бы явка, из них 76% проголосовали бы за.
Но в этой ситуации есть такой риск, что нас эти цифры, конечно, могут, условно говоря, успокаивать, но никакой компании пока еще не начиналось, а сейчас, если будет идти подготовка к референдуму, это значит, что начнется политическая и информационная кампания, и противники НАТО, которые сейчас молчат, соответственно, начнут манипулировать и переубеждать свой электорат. И Донбасс, конечно, будет объектом работы тех, кто против приближения Украины к НАТО, хотя на Донбассе сторонники НАТО все еще в меньшинстве. Но если в 2012-2013 годах членство в НАТО как гарантии безопасности Украины называли меньше 1% жителей Донбасса, то сейчас их порядка 20% в структуре населения подконтрольной территории Донбасса. Хотя относительное большинство, больше 40% на подконтрольном Донбассе выступают за внеблоковость. Точно так же внеблоковость относительное большинство поддерживает на юге Украины и, я думаю, что именно по этим двум регионам больше всего будут бить в своей информационной работе те, кто будет выступать против поддержки евроатлантического курса.
Татьяна Курманова: Мы только к концу года дозреваем до того, чтобы презентовать Дорожную карту Стратегии информационной реинтеграции. Вы видели эту закрытую часть?
Мария Золкина: Мы не видели, но, может быть тот экспертный совет наконец-то запустит в ближайшие дни работу отдельной узкой группы экспертов в сферах медиа и социологии при Министерстве социальной политики, которая должна будет почистить, наполнить новыми идеями и предложениями, дать критическую оценку информационной стратегии в отношении Донбасса и Крыма. Будем надеяться, что это будет.
У меня критическое отношение ко всевозможным стратегиям. Мы потеряли уже три года,и люди, которые могли поменять свое мнение о том, кто виноват в конфликте между Россией и Украиной, те, которые могли поменять отношение к украинской армии и государству, они это сделали сами, без помощи государства и кого бы то ни было.
Мы использовали социологические методы, для того чтобы вернуть нас к этой дискуссии об информационной политике, потому что даже, если, условно говоря, завтра украинские медиа массированно заходят и предлагают свой продукт, например, прифронтовой части, которая сейчас лишена доступу к этому продукту, они столкнуться с колоссальным уровнем недоверия. Во-первых, есть подготовка, проведенная с людьми СМИ «Л/ДНР». Во-вторых, те люди, которые имеют, к примеру, возможность смотреть украинские телеканалы называют нам целый перечень претензий к работе украинских журналистов. Это были и вопросы к оперативности, и к отсутствию привязки к местным событияместь, и к проблеме с искажением информации. Также были претензии к журналистам и отдельным съемочным группам, которые приезжают и вообще не понимают, куда они приехали, путаются в названиях населенных пунктов, не знают его истории за последние три года. Из-за таких элементарных вещей люди пропитываются недоверием к журналистам.
